Книга состоит из глав: «Книга как врождённая программа человека», «Книговедение в поисках смыслов: книга как внешний когнитом?», «Книга и музыка как внешний когнитом и вид познания», «О нейробиологии чтения и “книге мозга”», «Нейрофилософия и нейрокниговедение: проблемы на стыке наук», «О междисциплинарности книговедения: от Библиологоса к Нейрокниговедению», «Нейрокниговедение как междисциплинарное научное направление изучения книги и когнитивных процессов». Рецензент подвергает критическому анализу ключевые положения книги. Утверждение, что «книга – врождённая программа человека», расходится с теорией эволюционного происхождения речи, а также с практикой. На загадочный для автора вопрос о том, как именно происходит письменная запись устной речи, дан ответ в документологии: звук представляет собой знак, является «представителем» мысли. Пользоваться этим знаком для продолжительного сохранения изначального смысла невозможно, поэтому пришлось найти ему более подходящий эквивалент. Им стала буква, то есть преобразованный знак звука, или код. Далее развивается концепция книги как внешнего когнитома, то есть элемента совокупности биомедицинских, технологических и экзистенциальных – познавательных способностей мозга, что приводит автора к идее представить книговедение в соединении нейронаук и гуманитарного знания. Методологической основой книговедения и библиографоведения должна стать теория когнитивных систем. Российской академии наук нужен междисциплинарный аналитический центр изучения феномена книги. Для нового научного направления предложен термин «книговедение нейронаук». Кроме того, предлагается создать междисциплинарную науку когнитологию, соединяющую в аспекте познания психологию, компьютерную науку, лингвистику, антропологию, нейронауку, философию, педагогику, книговедение и библиографию. Когнитом представляет собой внутренний когнитом, а книга – когнитом внешний. Такая трактовка когнитома совпадает с концепцией К. Поппера о трёх мирах, один из которых – мир знаний, отвлечённых от носителя знания. Ссылка на эту концепцию существенно усилила бы позицию В. П. Леонова.